мне очень не хочется хвастатцо что яя, что я сцукео пьян до охуения, но я похвастаюсь и буду прав, потому что жизнь дерьмо, а мы все землдяные черви в черных рамках для фото, у меня нах три часа с половиной утра нах и я сегодня отфутболила кудрявое очарование в очках из-за эфемероного призрака интернета. gosh, почему ты меня так убиваешь? ночь за ночью...не поверите я дрожу от холода, потому что сижу тут в трусах ит майке и у меня горят щеки и вообщеее
я опасно близка к тому, чтобы бросить курить. и к тому, чтобы влюбиться. всё равносильно непонятно мне и непонятно чем закончится. вообще здесь все непонятно, и хрена ли я в шесть часов сижу перед монитором и пытаюсь грызть акриловые ногти. я вообще ничего не понимаю в последние дни. по-моему самое дебильное, чем могли заняться мои друзья - это учить меня оптимизму. мол, все пройдёт, и вообще забей что тебя охуенно наебали. да кто он такой, ручка от швабры. ну да, у ручки от швабры зато было офигенное расписание, в котором я была обозначена как 18-00 - 23-00 прайм-тайм. а с 23-00 - ночной сеанс, другие актеры. так что я ничего не понимаю. и сижу, пытаюсь грызть акриловые ногти. не понимаю, зачем я их сделала. не понимаю, что здесь за идиотка, и где джо. куда ты её дела, ссука. верни мне её. и парочку вещей.
февраль. странный месяц, серый и мокрый, сладкий и прохладный. февраль - это ветер в лицо и жгучее утреннее солнце. я всегда тороплюсь жить в феврале, в нем так мало времени. так мало времени, чтобы менять.
я его просто не слышала. ты постоянно что-то говорил, я смеялась, а выдохи приходились на поцелуи. судорожные вдохи прятали улыбками. я совершенно не знала, о чем ты думаешь и что ты чувствуешь, но в то же время ощущала совершеннейшую безопасность, будто ты своим присутствием оградил меня от всемирного безразличия, того, что ранило меня the most. ты помнил о том, что последний, кому я доверяла, играл на два поля, и что только апельсиновый сок может вывести меня из апатии. сочетание быта, слишком недосказанности и в то же время полноты ощущений..знать только то, что знать следует.
..мне кажется, или что-то действительно происходит?..
самое страшное, если ты утром просыпаешься и понимаешь, что не знаешь как себя вести. как встать, как пройти в ванную, надевать ли халат. ставить ли чайник, черт, будить ли вообще? выходишь поговорить по сотовому на балкон, куришь, потом долго торчишь перед зеркалом. ипать, здесь ведь пахнет не моим шампунем. я сошла с ума. а потом все резко обрывается, ты вспоминаешь, что ему снилось ночью, и как ты губами остужала его лоб, уговаривая как маленького. теперь не ты здесь ребенок, не ты здесь гостья и не стоит задумываться, не сделала ли ты лишнего. слишком много не, слишком много если, слишком много бабочек в животе. а потом он спросит 'did i scare u?', а ты ответишь 'no, u didn't', и это будет правдой. потому что солнце встало, он любит шоколадные пирожные и твой смех, а улыбаться так хочется.
выяснилось, что я, лингвист хренов, когда надо, разговаривать по английски ну совершенно не умею! неожиданно позвонил мой иностранный друг, а я, мало того, что не понимаю, что он спрашивает, так и сама ни бэ ни мэ. переклинило. теперь задумалась - моё ли это вообще. самый прикол, половину разговора я хохотала, потому что во-первых, была рада, а во-вторых, felt confused. не знаю, подумает теперь что я просто durak girl - это у него самое приличное из того, что он знает по-русски.))
а вообще, опосредованное общение стало для меня основным за последние дни. от жизни бегаю как могу.
на моём левом запястье ты увидишь две голубые венки - твою и мою. когда ломит руку, практически невозможно понять, в чьей потекла грязь вместо неба. а через пять минут все опять на круги своя, снова голубое, только красное немного посерело. а потом взошло солнце и поезда пошли по рельсам, на воротах замок и стоит часовой. выпей утром красную, вечером синюю, днем ничего не пей и старайся не закрывать глаза. минутная стрелка против идёт часовой. маяки. пью из-под крана, а она идёт по проводам. устаревшая информация. бессилие от бесполезности экс-усилий. надрыв? ха. нет. не надрыв. гнойная, блять, рана. самое мерзкое, что я когда-либо видела. на всех переходах твоих галерей. плестись за собой, оставляя след из запачканных сукровицей-буквицей бинтов. царапать мутное зеркало, царааапать, как ловить воздух пальцами, ломать ногти о слова, сломавшиеся о зубы, которые сломала двадцатая сигаретая. горит под ногами планета земля. репит. репит. репитрепитрепитрепитрепит. алоха, сердце. бьёшься. не торопись. нет. не торопись-ка. когда ржёшь как идиот, сложно думать о том, сколько проблем я тебе, дорогая мама, приношу. извинения застряли в глотке, мама. ха, мама. алоха, мама. я не знаю, привет это или пока. это тянется время полураспада урана.
нас двое - та, что печатает не то, что она имеет в виду, даже не глядя на клавиатуру, и та, что пьёт свой утренний чай в обед и не отвечает на sms. нас двое, два листика на одной ветке, два пальца на одной руке. мы разные, но из одного теста. из одной муки и одной воды. белой пыли, а вода - она и есть вода, грязная ли, чистая. нас двое - у одной румяная твердая корочка и приятный запах, так и хочется прижаться, а другая прилипает к пальцем и пахнет тухлым бредом, да и цвета серого. ху из ху не мне решать и не вам. да и ебись конем.